Моя бабушка жила в том, что мне казалось деревней, а на самом деле уже сто лет как считалось городом: некогда популярное дачное место для небогатой публики, с роскошным николаевским вокзалом, двухэтажными особнячками по главной улице и деревянными избушками с огородами окрест. Бабушка жила в избе. В длинной юбке с фартуком и с белым платочком на голове, она выглядела классической деревенской старушкой из детских книжек. Ко мне она была неизменно добра до самоотречения, но вообще-то характер у нее был жесткий, порой до черствости. Виной ли тому была беспощадная жизнь, крестьянский прагматизм или врожденная суровость - не знаю. Скорее, последнее. Скрытая злая жесткость в моем в целом аморфном характере наверняка от нее. Вторая моя бабушка, взяв как-то в руки твердые дощечки моих ладоней, с грустью заметила: "Жесткие... У злых ладони жесткие." Ладони у нас с ней были одной формы, только ее мягкие и теплые, а мои - нет.
( Read more... )
( Read more... )
