Опять я о художниках и способности видеть. Давно хотелось замолвить словечко за эту книгу.
"Рассказы о Данилке" Анатолия Соболева - это память о детстве в предвоенное десятилетие, неспокойном, изменчивом, в вечной дороге: где-то в деревне на Алтае, потом на маленьком полустанке и на городской окраине, среди не очень сытых и не очень благополучных мальчишек, которые всего через несколько лет осилят тяжкое испытание на прочность.
Хорошие рассказы, хотя и не очень ровные. Больше всего из них люблю два. "Шурка-хлястик" на заветную тему: о чтении запойном, дурманящем и - спасительном. "Ван-Гог из шестого класса" - о прикосновении к таланту. В одном из изданий рассказов о Данилке заглавие этого рассказа было вынесено на обложку. Это самое полное издание, включающее горький "Военный хлеб", не входивший в другие сборники. И все же именно рассказ о шестикласснике из заводского барака не дает покоя, схватывает сердце тоскливой болью.
( — Я все время удивляюсь: как это так! Берешь краски, выдавливаешь, делаешь мазок — раз-раз! — и получается картина. Это ж — чудо! А? Вот дерево, я на него смотрю, а потом — раз! — и на холст или бумагу. И делаю его таким, каким вижу. А другой видит его по-другому. А если бы все одинаково видели — скучно было бы. Я вот рисую, а у меня сердце замирает. Даже страшно становится, что я могу кистью сделать. )
"Рассказы о Данилке" Анатолия Соболева - это память о детстве в предвоенное десятилетие, неспокойном, изменчивом, в вечной дороге: где-то в деревне на Алтае, потом на маленьком полустанке и на городской окраине, среди не очень сытых и не очень благополучных мальчишек, которые всего через несколько лет осилят тяжкое испытание на прочность.
Хорошие рассказы, хотя и не очень ровные. Больше всего из них люблю два. "Шурка-хлястик" на заветную тему: о чтении запойном, дурманящем и - спасительном. "Ван-Гог из шестого класса" - о прикосновении к таланту. В одном из изданий рассказов о Данилке заглавие этого рассказа было вынесено на обложку. Это самое полное издание, включающее горький "Военный хлеб", не входивший в другие сборники. И все же именно рассказ о шестикласснике из заводского барака не дает покоя, схватывает сердце тоскливой болью.



( — Я все время удивляюсь: как это так! Берешь краски, выдавливаешь, делаешь мазок — раз-раз! — и получается картина. Это ж — чудо! А? Вот дерево, я на него смотрю, а потом — раз! — и на холст или бумагу. И делаю его таким, каким вижу. А другой видит его по-другому. А если бы все одинаково видели — скучно было бы. Я вот рисую, а у меня сердце замирает. Даже страшно становится, что я могу кистью сделать. )